В Берлине тогда собралось великолепное созвездие музыкантов. В салоне Кусевицкого, обосновавшегося там на какое-то время, можно было встретить, например, Рахманинова, Шаляпина, Собинова, пианиста Годовского, дирижеров Блеха, Фернова и часто наезжавших Никита и Вейнгартнера; Глиэр легко вошел в эту среду и со многими музыкантами крепко подружился. Глинкинская премия и гонорары от издательства, где печатали все, что композитор успел приготовить к печати, обеспечивали его материально.
А потом и в Берлине появились ученики, некоторые по рекомендации Рахманинова, очень высоко ценившего знания Глиэра и его педагогический дар. Кстати сказать, в числе учеников Рейнгольда Морицевича был тогда и Кусевицкий. Не довольствуясь славой контрабасиста-виртуоза (для его концертных выступлений Глиэр написал несколько пьес для контрабаса и фортепиано), Кусевицкий решил стать дирижером. Но он понимал, что для осуществления задуманного ему необходимо овладеть глубокими теоретическими знаниями. Помощь Глиэра в этом отношении была неоценимой, и Кусевицкий многое делал, чтобы надолго с ним не расставаться. Когда выяснилось, что Глиэр хочет лето провести с семьей в Швейцарии, он также решил поехать туда с женой и даже предложил похлопотать о найме жилья для них. «Вы только не беспокойтесь, что квартира будет неподходящей, — писал Сергей Александрович, — мы приблизительно знаем Ваши требования и постараемся удовлетворить Вас со всех сторон». На следующее лето, когда врачи стали советовать Кусевицкому полечиться в Биаррице, он настоял на том, чтобы и Глиэр поехал на этот прославленный французский курорт, оплатил проезд всего его семейства, увеличившегося еще на одного члена (в Берлине у Глиэра родился сын Роман), и снял на весь сезон для них дом рядом с арендованной себе виллой.
За рубежом Глиэр не переставал сочинять фортепианные миниатюры по просьбе Евгении Фабиановны Гнесиной и сразу отсылал ей в Москву. По поводу «Двенадцати детских пьес» Евгения Фабиановна писала 8 октября 1907 года Глиэру в Берлин: «Этому opus'y предстоит популярность, и в частности он получит громадное распространение в нашей школе». Особый восторг у нее вызвала пятая пьеса — «Народная песня», которую она считала одной из самых удачных: «Это настоящая песня, с очаровательным контрапунктом, прямо хорик». Через месяц Евгения Фабиановна благодарила Глиэра за присылку детских двухголосных хоров: «Знаете, это удивительный успех в том отношении, что это настоящие детские хоры, удобоисполняемые, легкие... и поэтому все они представляют большой художественный интерес». Они были включены в программу ближайшего концерта учеников и имели огромный успех. «Зима», как сообщала она Глиэру, «привела всех в восторг, и мы ее повторяли по настоятельному требованию». Имея доказательства творческой активности Глиэра, получая вести о его успехах за рубежом, Евгения Фабиановна писала: «Я хочу надеяться, что Вы не порвете связи со школой, не утратите интереса к ней и останетесь почетным членом нашего маленького товарищества и нашим любимым другом».
В Москву доходили сведения о множившихся исполнениях камерных сочинений Рейнгольда Морицевича. Так, 4 января 1906 года в Америке (в одном концерте с произведениями Гайдна и Дворжака) впервые был сыгран Первый квартет Глиэра. Звучала его музыка во многих городах Германии, в Англии. Берлинские концерты в феврале и марте 1907 года, проходившие в Бетховенском зале, особенно широко отмечались прессой. В одном исполнялся Первый квартет, в другом — Второй квартет и Третий секстет, а также романсы (их пела певица, специально приглашенная Кусевицким из Парижа) и фортепианные пьесы—прелюдии и мазурка, блестяще сыгранные Леопольдом Годовским. Певице Глиэр аккомпанировал сам. Это было его первое выступление в таком амплуа, и, как сообщала Мария Робертовна матери, ему это настолько понравилось, что он решил и впредь выступать, даже в качестве дирижера, только, конечно, своих вещей.