Стремление Глиэра поднять значение консерватории в культурной жизни города буквально не знало границ. «Сегодня иду в Литературный клуб,— сообщал он жене,— где по примеру московского Художественного кружка устраиваются доклады и собеседования.
Иду и для того, чтобы показать пример консерватории, которая этими собраниями совсем не интересуется. Сегодня нарочно даже членом запишусь. Я хочу, чтоб в Киеве основали музыкально-этнографический кружок. Не знаю, что нужно сделать, чтобы поспеть все это осуществить. Знаю только, что все это нужно и что если я не начну, то и консерватория будет киснуть...».
Много усилий приложил Рейнгольд Морицевич, чтобы привлечь к преподаванию выдающихся музыкантов. За годы его директорства в Киевскую консерваторию были приглашены пианисты Г. Г. Нейгауз, Ф. М. Блуменфельд, И. А. Турчиньский, теоретик Б. Л. Яворский, виолончелист С. М. Козолупов, скрипачи М. Г. Эрденко и Павел Коханьский (с которым так любил выступать и советами которого пользовался Кароль Шимановский). Вел Глиэр переговоры и с самим Шимановским, предлагая ему профессуру, но композитор счел это для себя неприемлемым, опасаясь, что педагогическая деятельность отнимет у него много времени от творчества. «Если война кончится скоро и благополучно, то в будущем году ты консерватории не узнаешь», — писал Рейнгольд Морицевич жене.
Не менее активно протекала деятельность Глиэра и в рамках РМО. Несмотря на всю загруженность в консерватории и трудности, связанные с войной, он в том же сезоне 1914/15 года провел три симфонических концерта с городским оркестром, знакомя публику с русской и западноевропейской музыкой, включая Вагнера. Глиэр вел переговоры о гастрольных выступлениях с дирижерами, в частности с Г. Фительбергом, А. Глазуновым (с которым он тогда уже был на ты), с Сафоновым, сразу же предложившим программу из сочинений Скрябина, чему Глиэр был особенно рад. Он высоко ценил гений Скрябина и всячески старался, чтобы его полюбили и киевляне. Два дня спустя после своего концерта в Киеве, 3 марта 1915 года Александр Николаевич Скрябин писал жене: «Не сообщил тебе о самом важном. Представь себе, что киевская консерватория прислала мне венок!! (Времена меняются!) Оказалось, что Глиэр и Беклемишев проводят настойчивую пропаганду моих сочинений и приобрели мне много друзей. Признание консерваторией меня очень тронуло, и через Глиэра я всех поблагодарил». Через месяц смерть безжалостно оборвала нить жизни великого композитора. Весть об этом болью отозвалась в сердце Глиэра. Он был одним из первых, кто почтил память Скрябина концертом из его произведений. 16 октября под его управлением прозвучали Третья симфония («Божественная поэма»), «Поэма экстаза» и фортепианный концерт. Солировала Бекман-Щербина. С нежностью и добрым вниманием относился Глиэр к сыну Скрябина Юлиану, когда тот поступил к нему в класс. Исключительная музыкальная одаренность мальчика позволяла надеяться, что, возмужав, он продолжит художественные завоевания отца. Неожиданная гибель его воспринята была как подлинная трагедия.
Для полноты картины многогранной деятельности Глиэра еще следует сказать, что по-прежнему нередко в воскресенье на камерном утреннике в зале Купеческого собрания его можно было увидеть на эстраде в составе квартета профессоров консерватории. Он продолжал любить камерную музыку и эти выступления считал для себя удовольствием, даже отдыхом.