Именно в таком ракурсе можно рассматривать увертюру «Портсмут Пойнт» (1926), которая создана по акварели Томаса Роландсона — английского карикатуриста, современника Бетховена.
Портсмут Пойнт — Британский военно-морской арсенал. На гравюре изображена сценка: «на заднем плане водное пространство; слева — лавка ростовщика, справа — таверна и несколько парусных судов в доке. Моряки заняты погрузкой судов; прощаются любовные парочки; одинокий музыкант с деревянной ногой играет на рояле».
Ее основной характер — комический. Она проносится на едином дыхании — в ней нет ни одной смены темпа, есть только метроритмические перебои. В «Портсмут Пойнт» — простые мелодии, грубоватая манера, предуказанная композитором (robusto), простой и устойчивый тональный план (редкими сменами тональности отмечаются «швы» формы), яркость модуляций и мягкость отклонений в близкие тональности; отдельные оркестровые «пикантности» расцвечивают праздничное звучание музыки. В увертюре проявляется щедрый мелодический дар Уолтона (мелодии — в духе старых английских матросских песен) и ритмическое своеобразие его тематизма (генезис ритмики двойствен — ощущается воздействие матросских танцев и находок Стравинского в русский период творчества). «Портсмут Пойнт» — лаконичная концертная пьеса для тройного состава. И впредь Уолтон будет вызывать к действию большой оркестр ради краткой и эффектной пьесы. Тому примеры — «Скапино», Партита (1958), «Иоганнесбургская фестивальная увертюра» (1956), Каприччио-бурлеска.
Примечательно, что редакция увертюры «Портсмут Пойнт» для камерного оркестра была сделана не самим Уолтоном, а его близким другом, композитором Константом Лэмбертом — так же, как в свое время Уолтер Гёр переложил для камерного оркестра Четыре танца из «Фасада». Сказанное отнюдь не означает, будто Уолтон не владеет камерным оркестровым письмом. Но его стихия — большой оркестр, как, к примеру, малый, камерный — стихия Бриттена. Если окинуть взором панораму уолтоновской оркестровой музыки либо его произведения для голоса или хора с оркестром, то увидим, что с 1925 г. («Портсмут Пойнт») до 1970-го (Импровизации на Экспромт Бриттена) он лишь однажды обратился к камерному составу (опера «Медведь»). Тройной, реже парный состав оркестра — вот основной любимый «инструмент» Уолтона. В том же русле творчества, что и «Портсмут Пойнт», в 1941 г. была написана комедийная оркестровая увертюра «Скапино» («Скапен», 2-я редакция — 1950). Так же как и «Портсмут Пойнт», «Скапино» вызван к жизни произведением смежного вида искусства — изобразительного, двумя гравюрами Ж. Калло, репродукции которых помещены композитором на развороте титульного листа рукописной партитуры. Знакомый всем традиционный персонаж итальянской commedia dell'arte, Скапино (вспомним комедию Мольера «Проделки Скапена») обнаруживает родство с Тилем Уленшпигелем, поэтому неслучайно блестящее оркестровое мастерство Уолтона здесь словно стремится, как к высшему образцу, к виртуозному блеску оркестрового скерцо Р. Штрауса.
«Портсмут Пойнт» свидетельствует, а «Скапино» подтверждает, что яркая, сверкающая полнозвучием всех оркестровых красок, праздничная по характеру миниатюра привлекает Уолтона. Это в дальнейшем доказывает и его прикладная музыка. В отличие от «Портсмут Пойнт», которая являлась живой музыкальной картинкой, сценой веселой суеты, «Скапино» — портрет и нрав героя. Ее характер — giocoso: бег струнных, триольные пассажи деревянных духовых, стимулирующая динамическое развитие ритмика со свойственным манере Уолтона нарушением регулярности, почти мелькающая смена ярких эпизодов (особенно впечатляющей предстает пародийная «серенада», в которой скрипка пиццикато имитирует гитару, в то время как виолончель «поет» галантно-чувствительную мелодию). Главный герой наделен музыкальной темой, вторгающейся, наподобие рефрена, в развитие увертюры. В этой теме основным мотивом является квартовый клич, провозглашаемый трубой. Большую выразительную роль играют нюансы партитуры — штрихи, динамические оттенки, тонко и точно градуированные, агогические указания.
«Скапино» близок не только «Тилю» Р. Штрауса, в нем также живы блеск и искрящееся веселье россиниевских увертюр. Это сочинение выдает в Уолтоне виртуоза оркестрового письма.
В более поздние 60-е гг., создавая оркестровую пьесу Каприччио-бурлеска, композитор словно возвращается в мир своей ранней музыки. В Каприччио нет юмористической пародийности или оттенка музыкальной карикатуры, в ней также не воссоздан портрет или сценка. Это — блестящее сочинение, празднично-приподнятое по характеру. Оркестровая виртуозность Каприччио ставит имя Уолтона в один ряд с именами крупнейших европейских мастеров оркестра. В этой партитуре Уолтом в группу ударных добавляет новые для себя экзотические инструменты (бонго, кубинский ручной барабан), однако большинство красочных эффектов композитор извлекает не столько благодаря новым краскам, сколько находя новое в недрах традиционной струнной группы.