У Генри Пёрселла около 50 произведений подобного рода. Среди них — «Пророчица, или История Диоклетиана» (по Фрэнсису Бомонту и Джону Флетчеру), «Король Артур» (по Джону Драйдену), «Королева фей» (по У. Шекспиру), в которых композитор разрабатывал отдельные принципы своей музыкально-театральной драматургии, приближая их к опере.
Интересно, что даже в предпоследнем издании Словаря Джорджа Грова эти произведения, наряду с «Королевой индейцев» (по Джону Драйдену и Говарду) и «Бурей» (Джон Драйден и Уильям Давенант по У. Шекспиру), классифицированы как оперы и стоят в одном ряду с «Дидоной и Энеем», единственной оперой Пёрселла.
Сочетание в одном спектакле закономерностей музыкальной композиции с развитой театральной драматургией удовлетворяло требованиям искушенной английской публики, не принимавшей безоговорочно условность и драматургическую наивность оперы. В этом компромиссном, смешанном жанре многие исследователи видят тормоз английской культуры на пути к опере. Даже, казалось бы, неистребимая маска в эпоху Реставрации была им оттеснена. Тем более не могла конкурировать с этим жанром опера, что видно на примере творчества самого Пёрселла. Как известно, опера в строгом смысле слова у Пёрселла одна — «Дидона и Эней» (1689). Она была заказана частным лицом и предназначалась для любительского спектакля. Это обстоятельство предоставляло композитору определенную свободу выбора. Отвергнув (как схемы) маску, музыку к драме, итальянскую и французскую оперы, Пёрселл создал произведение, в котором учел опыт всех названных жанров. Он создал оперу, аналогичной которой в Англии не было не только в то время, но и позднее, когда Гендель стремился популяризировать итальянский тип оперы-seria. Драматургия «Дидоны» преемственно связана с национальными театральными традициями. Она разнопланова: в ней не только сплелись свойства возвышенной лирической трагедии и маски, но в ней есть поразительные по смелости предвосхищения романтической оперы XIX в. Необычной также для европейской оперы конца XVII в. была органичная связь интонационно-ритмической стороны вокальных партий с поэтическим словом. Вообще рождение этой оперы среди поисков Пёрселла в области театральной музыки можно сравнить с теми явлениями в истории науки, которые называются «побочными эффектами»: окликнув в ходе исследовательской работы, они — в исторической перспективе — оказываются открытием более ценным, нежели искомый результат.
Положение «Дидоны и Энея» Пёрселла в истории английской музыки уникально: на протяжении двух последующих столетий английским композиторам не удавалось создать произведения столь высокого мастерства, и пёрселловское творение одиноко высилось недосягаемым образцом. Выразительная сила музыки, проницательность драматургии позволили этой единственной опере завоевать в Англии плацдарм для оперы как важнейшего жанра в истории культуры любой европейской страны. Однако в свое время и в эпоху, непосредственно следующую за смертью Пёрселла (1695), эта опера не имела никакого резонанса или общественного отклика, она была забыта, а рукопись ее утеряна. «Пёрселл оказался в парадоксальном положении основоположника несостоявшейся национальной оперной школы».