В начале 1923 года Глиэр получил письмо из Баку от журналиста и общественного деятеля Я. И. Любарского и его жены певицы Шевкет-ханум Мамедовой, которые спрашивали Рейнгольда Морицевича, не сможет ли он приехать в Баку, чтобы познакомиться с культурой Азербайджана и написать оперу на местные народные мелодии.
Шевкет Мамедову Глиэр знал еще по Киеву и помнил, что она была первой, кто близко познакомил его с восточной музыкой. Это случилось зимой 1918 года, когда преподавательница пения Киевской консерватории Александра Николаевна Шперлинг пригласила его к себе в гости, пообещав «интересное знакомство с тюркской музыкой». В тот вечер ее ученица — азербайджанка пела для Рейнгольда Морицевича народные песни, стараясь раскрыть неповторимую красоту родных ей восточных мелодий. И не подозревала она тогда, какую роль в ее жизни и в истории музыкальной культуры ее народа сыграет этот вечер.
Рейнгольд Морицевич, всегда жаждавший новых музыкальных впечатлений, внимательно слушал, временами останавливал певицу и просил повторить заинтересовавший его оборот или отрывок и, начертив пять линеек на клочке бумаги, что-то записывал. Песни ему понравились. Он сказал, что эта музыка «покоряет простотой, глубиной и мягкостью». И когда Шперлинг, хлопотавшая о концертном репертуаре для своей талантливой ученицы, попросила его обработать и оркестровать несколько песен, Рейнгольд Морицевич взялся за это охотно и сделал, по мнению Шевкет Мамедовой, «с тонким вкусом и глубоким пониманием и ощущением национального мелоса».
Через три года, закончив курс Киевской консерватории, Шевкет Мамедова вернулась в Азербайджан, где уже была установлена Советская власть, и стала солисткой театра оперы и балета в Баку. Связь с Глиэром, тогда уже перебравшимся в Москву, поддерживалась перепиской. Певица делилась своими радостями и огорчениями, рассказывала о деятельности театра, о своих ролях и концертных выступлениях, о нехватке артистов и певцов и зародившемся у нее в связи с этим плане создания в Баку первого театрального техникума, ставила в известность о первых шагах, предпринимаемых ею и ее мужем по организации республиканского музыкального издательства. И вот теперь это письмо.
Конечно, Рейнгольд Морицевич не заставил долго ждать ответа. Быстро прикинув все, что надлежало в ближайшее время сделать, он сообщил, что согласен взяться за предложенную работу. «Писать я мог бы только летом. Август, сентябрь и октябрь я мог бы писать на Кавказе, а кончить... в Москве». Он поздравлял Шевкет с успехами на сцене и добавлял, что если будет сочинять «оперу восточную», то непременно сообразуется с ее голосом.
Вскоре Глиэр получил официальное приглашение от правительства республики и в августе 1923 года прибыл в Баку. В доме Шевкет Мамедовой собралась группа деятелей культуры и при участии народного комиссара просвещения Азербайджана и заведующего музыкальным сектором Наркомпроса намечен был сюжет будущей оперы. Сочинить либретто решили поручить совместно двум авторам — известному московскому поэту Михаилу Петровичу Гальперину (тогда заведовавшему литературной частью Большого театра в Москве) и азербайджанскому писателю и драматургу Джафару Джабарлы, завоевавшему широкое признание всей своей деятельностью, направленной на раскрепощение женщин Востока.
Чтобы понять всю сложность задачи, возникавшей перед Глиэром, следует, вероятно, хотя бы в нескольких словах напомнить, что собой представляла культура Азербайджана в ту пору. Известно, например, что лишь в первые годы нашего века в условиях общественно-политического и культурного подъема в Азербайджане началась закладка основ для приобщения азербайджанской музыкальной культуры к единому процессу развития мирового музыкального профессионального искусства. До этого на протяжении многих веков, несмотря на то, что в мире уже существовали творения Гайдна, Моцарта, Бетховена, Вагнера и великих русских композиторов, азербайджанская музыка развивалась лишь как фольклорное искусство. Певцы и музыканты импровизировали в рамках того или иного определенного лада (мугама), придававшего характерную национальную окраску. Если составлялся ансамбль, то, как правило, солист, хор, инструменталисты — все пели и играли в унисон. Первый музыкальный спектакль («Смерть Меджнуна на могиле Лейли») был поставлен лишь в 1897 году энтузиастами, стремившимися вывести отечественную культуру из феодального закрепощения. Причем женскую роль исполнял мужчина, ибо ислам, как известно, не позволял женщине появляться перед людьми с открытым лицом.
Усилия передовых людей Азербайджана организовать у себя профессиональный театр, их мечты о создании национальной оперы побудили в начале XX века молодого музыканта Узеира Гаджибекова попробовать свои силы в этом жанре. Родилась первая так называемая мугамная опера. В основу ее был положен импровизационный принцип народной музыки. Арии действующих лиц не сочинялись, не фиксировались нотами, а только указывалось название лада (а их семь основных) и исполнитель знал, какого характера должна быть его импровизация, в какой последовательности развиваться, ибо каждый лад — эта сумма определенных попевок, интонаций, каденционных завершений — имел известный образно-эмоциональный смысл. Так, например, «лад любви» (сегях) являлся интонационной основой большинства любовно-лирических излияний. Другой лад воплощал мужество, энергию. Сочинялись и записывались композитором только небольшие оркестровые интермедии, танцы, для чего Гаджибеков использовал подлинные народные мелодии.