В 1953 году Глиэр сочинил (на слова Я. Белинского) кантату «Слава Советской Армии» для солистов, хора, чтеца, симфонического и духового оркестра. Несмотря на недостатки текста, схематизм, кантата эта интересна тем, что свидетельствует о продолжавшихся творческих поисках неутомимого композитора.
С целью демократизации жанра, истоки которого восходят к Генделю и Баху, Глиэр ввел в музыку своей кантаты черты массовой — походной и строевой — песни.
Летом 1953 года по призыву Всемирного Совета Мира все человечество отмечало 2230 лет со дня смерти Цюй Юаня. Это был первый китайский поэт, имя которого известно в истории китайской поэзии. Патриот и гуманист, поборник светлых идей мира, объединения разрозненных царств Древнего Китая, Цюй Юань вступил в конфликт с окружавшей его феодальной средой и вынужден был 20 лет провести в изгнании. Однако он не отказался от своих убеждений и в знак протеста бросился в реку, покончив с собой. День гибели Цюй Юаня назван в Китае «Днем поэта». Придворная интрига, в результате которой поэт, бывший влиятельным сановником, впал в немилость при дворе правителя и вынужден был покинуть родной край, составляет сюжетную основу пьесы Го Мо-жо «Цюй Юань», поставленной в ноябре 1953 года в Москве в театре имени Ермоловой в связи с торжествами. Постановку осуществил В. Комиссаржевский с помощью художника В. Рындина. Перевод текста пьесы сделал Н. Федоренко—автор многих работ о творчестве Цюй Юаня и его эпохе. Ну а музыку писал, конечно, Глиэр, показавший уже в «Красном маке» свое знакомство с характерными особенностями китайской музыки.
Переключаться сразу от кантаты, отражающей черты нашей современности, к образам и событиям, происходившим в Китае более двух тысяч лет назад, разумеется, было делом нелегким. Но Глиэр, опираясь на свои обширные знания и опыт, осуществил это без видимого труда.
Не прибегая к цитированию китайских мелодий, композитор в своей музыке все же постарался передать национальный колорит и своеобразие ритмов. Органически вплетаясь в сценическое действие, музыка Глиэра в сочетании с декорациями, костюмами способствовала созданию яркого исторического фона и усилила звучание многих сцен.
На вечере памяти поэта исполнен был написанный Глиэром специально к этой дате хор на слова Цюй Юаня «Кончен обряд».
В 1954 году почти все время, остававшееся от разъездов (а тут была и уже упоминавшаяся поездка в Румынию), Глиэр посвятил работе над новой редакцией балета «Дочь Кастилии» на сюжет Лопе де Вега, который с нетерпением ожидал балетмейстер Чичинадзе.
Строго было расписано время Глиэра и в будни, и в праздники. Он не переставал посещать концерты старой и новой музыки, по-прежнему с интересом следил за выступлениями молодых исполнителей, коллективов, никогда не отказывался от встреч, выступал в печати, стараясь обратить внимание широких кругов на завоевания в различных областях культуры. В декабре 1954 года, например, он писал в «Вечерней Москве»: «За свою долгую творческую жизнь я слышал многие военные оркестры, сам писал для этого состава инструментов немало различных по характеру пьес... И все же, сидя в огромном зале Центрального театра Советской Армии, я вновь удивлялся тому замечательному мастерству, которым отмечена игра музыкантов показательного оркестра Министерства обороны СССР, тому богатству и тонкости звучаний, которыми отличалось исполнение многих произведений их программы». Глиэр отмечал творческие успехи коллектива и воздавал должное музыкально-педагогической работе руководителя—главного дирижера Советской Армии генерал-майора И. В. Петрова.
Глиэр принимал участие в широко проводимых торжествах, связанных с 300-летием Воссоединения Украины с Россией. Он уже не возглавлял творческую организацию советских композиторов. В 1948 году ему на смену пришел представитель молодого поколения — Т. Н. Хренников. Но отношение к нему не изменилось. Рейнгольд Морицевич был старейшиной, и к нему шли за советом и помощью. Мясковского и Прокофьева уже не было в живых, общественная нагрузка Глиэра увеличилась, и он действовал, сознавая всю ответственность своего положения и перед коллегами и перед будущим поколением. Узость взглядов некоторых националистов стала мешать творческому развитию в Киеве Б. Лятошинского — Рейнгольд Морицевич счел необходимым вмешаться, написал туда письмо, вразумлял, наставлял; дошли вести, что посмертное издание собрания сочинений Мясковского осуществляется не так, как того заслуживает этот самобытный композитор,— Глиэр созвонился с издательством, надел даже свои регалии и поехал объясняться с дирекцией; он чувствовал себя за все в ответе. Один из друзей юности, которому Глиэр, как и многим другим, без их просьбы оказывал материальную помощь в трудные 40-е годы, говорит в письме о его «не сгибаемом долголетием дружелюбии».