Минуя ряд других композиторов, мы переходим непосредственно к Э. М. Гретри.
Гретри, бельгиец по происхождению, музыкальное образование получил в Италии и в Париже очутился по совету Вольтера. В 1769 г. он сразу завоевал себе большое имя оперой «Le Huron». Впоследствии он был близок энциклопедистам, являясь их общим другом. Гретри обнаружил необычайную плодовитость и написал около 60 опер, из которых лучшие «Zemire et Asor» (1771), «Richard Coeur de lion» («Ричард Львиное сердце»; романс из этой оперы Чайковский использовал для музыкальной характеристики XVIII века в своей «Пиковой даме»), «Raoul, barbe Ыеие» («Рауль, синяя борода», 1789), а затем «Le caravan de Cairo» (500 раз исполненная при жизни Гретри). Эти оперы долгое время держались в репертуарах французской, итальянской, немецкой, шведской, русской опер. В периоде между 1790—1794 гг. им Написан ряд опер на революционные сюжеты: «Вильгельм Телль», «Петр Великий», «Тиран Дионисий», «Праздник разума», «Жозеф Бара», далеко еще не изученных и не оцененных в достаточной мере. Гретри важен не только как композитор, но и как автор трехтомных «Воспоминаний», где имеется ряд интересных данных о французском музыкальном быте конца XVII века и много прогрессивных мыслей о музыкально-драматическом искусстве. Он был первым композитором, применявшим сознательно принцип лейтмотива, т. е. мелодии, сопровождающей какое-либо действующее лицо. Оперы Гретри выделяются своей драматургической осмысленностью, он сам пророчил, что наступит момент, когда публика окончательно отвернется от опер концертного типа, где музыка не связана с действием.
«Секрет» успеха Гретри (им написано около 60 опер) заключается в его умении писать просто, доступно, сознательно подчиняя мелодию слову, блестяще по колориту и местами смело в гармоническом отношении. Сам Гретри считал музыку «самой правдивой из драматических композиций», идя навстречу созревшей потребности нового буржуазного театра. Самая сильная сторона его творчества — гибкая и теплая мелодия, «крик природы», как выражался Гретри. Его инструментовку современники порицали и говорили, что между скрипками и басом у него может проехать карета. С сюжетной стороны важно его обращение, с одной стороны, к опере-сказке при значительном участии балета, пантомимы («Земира и Азор», 1771), ас другой — к сюжетам, где большую роль играют события революционной действительности. Опираясь, как и его предшественники в области комической оперы, на искусную технику тематической характеристики, Гретри глубоко захватывал слушателей. У него наблюдается и интересное для бытописателя эпохи прославление буржуазной добродетели и уюта (знаменитый, часто исполнявшийся в эпоху французской революции, вокальный квартет «Где может лучше быть нам, чем в кругу семьи»). Кроме опер, среди которых имеются также произведения трагического стиля, Гретри написал еще несколько симфоний, клавирных сонат, струнных квартетов и культовых композиций. Он закапчивает собой второй период французской комической оперы.
Продолжателями Гретри были Буальдьен Обер, звезда которых начала восходить уже в последнее десятилетие его жизни. Оба они относятся к третьему, последнему, этапу французской комической оперы XIX века. Мы приводим ниже, в качестве образца художественной массовой композиции Гретри, его «Хоровод при посадке дерева свободы», вполне мыслимый в народном исполнении, с очень характерной для людей «третьего сословия» мелодией. В этом образце Гретри нашел правильный путь к разрешению поставленной жизнью задачи.
Из числа современников Гретри необходимо упомянуть еще о Никола Далейраке (1753— 1809), очень плодовитом и бойком, но не первоклассном композиторе комических опер, из которых многие с большим успехом ставились ив Петербурге, Никола Изуаре (1775—1818), достигшем успеха уже в XIX веке, и Пьере Гаво (1761 — 1825), написавшем в 1798 г. оперу «Леонора или супружеская верность»; ее текст впоследствии использован был Бетховеном, знавшим эту оперу.
Подводя итоги тому, что внесено было нового в музыкальную культуру французской комической оперой, прежде всего необходимо указать на ту роль, которую она сыграла в освобождении оперы от всяких условностей, засоряющих сценическое действие. Новая опера с веселым сюжетом и бойкой музыкой, широко пользовавшаяся народными мотивами, как нельзя лучше отвечала потребностям века Руссо, мечтавшего о простоте, неиспорченности, близости в какой-то первобытной правде, вдали от лжи цивилизации. Естественная декламация ее опять-таки шла навстречу времени, когда в больших философских исследованиях искали связи между звуком и словом и видели, как, например, Руссо, в правильной декламации единственный источник музыкального искусства.