Обращение Глиэра к Пушкину, этому неиссякаемому источнику вдохновения, помогло уже немолодому композитору подняться на новую высоту. Балет «Медный всадник» — вершина творчества Глиэра. Это лучший «пушкинский» балет, когда-либо созданный.
Находясь во всеоружии достигнутого им мастерства, Глиэр, следуя примеру Чайковского и Глазунова, широко применил в этом сочинении принцип симфонического развития и, постигая образный строй Пушкина, раскрыл в своей музыке глубокую философскую идею великой поэмы, идею величия и неколебимого могущества нашей Родины. И не приходится удивляться, что балет «Медный всадник», ставший своеобразной музыкальной эмблемой Ленинграда, вот уже скоро сорок лет не сходит со сцены его театра. Показанный впервые в 1949 году, он шел так часто, как только это было возможно технически, и все же удовлетворить всех желающих посмотреть его театр не мог. Все праздники отмечаются этим спектаклем. Конечно, постановку время от времени обновляют, вводя новых исполнителей, но сохраняя режиссуру Р. В. Захарова и художественное оформление М. П. Бобышова. Последний раз премьера такого обновленного спектакля состоялась 26 декабря 1980 года. Дирижировал В. А. Федотов, главные партии исполняли молодые танцоры Т. Васильева и А. Босов.
Рейнгольд Морицевич Глиэр был великим тружеником. Вся его жизнь с постоянным стремлением к самосовершенствованию и неустанным служением интересам и запросам народа — поучительный пример молодым поколениям советских музыкантов.
Тридцать лет прошло со дня смерти композитора^ время, которое всегда является самым справедливым судьей людей, их трудов и свершений, настойчиво требует дать оценку значения глиэровского наследия, ставшего неотъемлемой частью отечественного музыкального искусства.
С юных лет усваивая опыт мировой музыкальной культуры и постигая национальное своеобразие русской классической музыки, основанное на ее народности, понимаемой в широком плане (характерном, кстати сказать, также для русской литературы и ее пушкинских традиций), Глиэр формировался как мастер младшего поколения русских классиков, продолжавшего и развивавшего глинкинские традиции. Общеизвестны слова Глинки о том, что музыку создает народ, а композиторы только аранжируют ее. Обе русские композиторские школы — танеевская (то есть московская) и корсаковская (петербургская), понимали это в том смысле, что композиторам надлежит стремиться раскрывать в произведениях содержание духовной жизни родного народа, его строй чувств и мыслей, а не ограничиваться только применением средств выразительности, почерпнутых из народного музыкального творчества.
Такое стремление было в высшей степени свойственно Глиэру. Именно оно обусловило развитие эпических черт народной мощи в его музыке, увенчавшееся созданием «былинной» Третьей симфонии, последней русской классической программной симфонии, хронологически завершившей «богатырскую» линию развития русской классики и вместе с тем наметившей путь развития эпического жанра в многонациональной советской музыке.
В историю развития советской музыкальной культуры Глиэр вошел как один из наиболее выдающихся представителей той части передовой русской интеллигенции, которая сразу же всем сердцем приняла великие свершения Октября и немедленно приступила к строительству новой, социалистической культуры. Как известно, строительство это начало осуществляться в небывалых масштабах, охватывая все народы многонациональной страны. В культуру многих советских республик Глиэр сделал поистине неоценимый вклад. Он понимал, что грандиозный опыт, накопленный русскими композиторами-классиками, может и должен помочь достижению высокого профессионального уровня музыкальной культуры во всех братских республиках Страны Советов. И он начал многолетнюю работу, считая своим патриотическим долгом эту сторону деятельности. Он воспитывал в своем классе композиторские кадры Украины, Азербайджана, Средней Азии и создавал произведения, на которых воспитывались эти кадры как на образцах национально своеобразного творчества, впитавшего народные истоки, изученные Глиэром и обогатившие его звуковую палитру. Вместе с тем Глиэр неизменно сохранял свой облик русского композитора, достигшего значительных высот еще в дореволюционную эпоху и расширявшего свой опыт новыми поисками и достижениями.